К 1917 году форт «Ино» являлся одним из самых мощных укреплений Кронштадтской крепости. Однако истории было угодно сделать так, чтобы построенный талантливыми русскими инженерами и строителями форт оказался на территории иностранного государства – Финляндии, получившей независимость из рук Советского правительства. Поэтому весной 1918 года встал вопрос: что делать? Отдавать форт «Ино» финнам ни в коем случае было нельзя, и 14 мая 1918 года он был взорван.
О целесообразности уничтожения или защиты форта трудно судить с позиции сегодняшнего дня. Не уцелела ни одна батарея. Характер разрушений был везде примерно одинаков: обрушенные перекрытия, внутренние стены и перегородки, заваленные обломками казематы; отколотые и отброшенные взрывами блоки и огромные куски бетона. Сильно разрушенной оказалась и сухопутная ограда. Все убежища опорных пунктов, капониры и полукапониры лежали в развалинах. Пострадали даже бетонированные соединительные траншеи. По условиям Тартуского договора (1920 г.) форт ещё раз подвергся разрушению, но этим уже занимались финны.
В 1944 году на его территории разместился учебный центр Высшего инженерно-технического Краснознамённого училища ВМФ. После возвращения училища из Ярославля встала проблема по созданию учебно-полевой базы. Решением Ленинградского областного исполнительного комитета от 13 апреля 1945 года училищу был отведён земельный участок, общей площадью 594 гектара, расположенный к западу от реки Инониоки (сейчас река Приветная) между Финским заливом и шоссе Ленинград – Койвисто (сейчас г. Приморск). В 1949 году решением Главкома ВМС часть земли передавалась 12-му научно-исследовательскому институту ВМС, ВВМИУ им. Ф. Э. Дзержинского и под строительство объекта ПВО страны.
Выделенную территорию пришлось обживать практически заново. Финны в своё время демонтировали и вывезли всё, что было более-менее ценное, сохранившееся после подрыва – орудия, броневые двери и ставни, броневые люковые двери… Первоначально полигон обслуживался одним взводом численностью 15 человек. В 1946 году общая численность личного состава полигона составляла 28 человек. Первым начальником полигона был назначен инженер-капитан Евгений Георгиевич Дружинин. В 1948 году штат полигона был увеличен до двух взводов: строительного и электромеханического.
Для размещения личного состава и офицеров вначале пришлось использовать частично сохранившиеся летние деревянные постройки, в которых ранее жили финские рыбаки. На полигоне не было ни стационарных, ни передвижных источников электроэнергии. В вечернее время для освещения помещений применялись керосиновые лампы. Единственным источником водоснабжения служил старый колодец, который был сильно заилен, и его с трудом прокачали позаимствованной где-то пожарной машиной. Таким было начало освоения будущей мощной учебной и научно-экспериментальной базы Военного инженерно-технического университета.
До начала девяностых годов из года в год наращивались усилия и достигались впечатляющие результаты. Был создан крупный центр с развитым комплексом учебных и учебно-производственных зданий, жилых зданий и казарм для личного состава, были разработаны и внедрены уникальные научно-экспериментальные установки и стенды, позволившие решить целый ряд проблем, связанных с защитой специальных объектов от воздействия новейших средств нападения.
За годы своего существования на полигоне прошли подготовку более 20 тысяч высококвалифицированных офицеров. Выпускники, получившие первые профессиональные практические навыки на объектах полигона – это инженерно-технический и организационный костяк военных строек страны. Они возводили здания и сооружения, монтировали оборудование объектов управления войсками и страной, объектов ракетных войск стратегического назначения, войск противовоздушной и противоракетной обороны, военно-космических сил, пунктов базирования кораблей ВМФ, аэродромов, полигонов, госпиталей и других объектов военной инфраструктуры.
В настоящее время учебно-материальная база полигона используется кафедрами института для проведения занятий по всем специальностям. Занятия проводятся в течение всего учебного года, но основная нагрузка приходится на летний период.
Форт «Красная Горка» начал строиться в 1909 году, возвести его планировали за 4-5 лет. На южном берегу Финского залива, западнее деревни Красная Горка на ровном плато, круто обрывавшемся к берегу, вытянулись в почти прямую линию три батареи. Отсюда, с высоты 20 метров, чётко просматривалась акватория залива до его северного берега. Почти напротив, примерно в 20 километрах, располагался форт «Ино».
Правофланговая батарея состояла из восьми 11-дюймовых гаубиц, средняя – из восьми 11-дюймовых пушек Канэ, а левый фланг замыкали шесть 6-дюймовых пушек Канэ. Сектора обстрела всех батарей простирались от Толбухиной отмели до мыса Серая Лошадь. Между батареями со временем были возведены двухэтажные обвалованные траверсы для командных пунктов и запасных артиллерийских принадлежностей. Общая высота этих сооружений превышала 10 метров, толщина наружных стен – три, а местами четыре метра. Своды покрытия имели толщину 1,8 метра бетона по металлическим балкам.
Сухопутная оборона укрепления состояла из трёх бастионных фронтов и отдельного берегового пункта. В эту систему входили различные убежища и укрытия для солдат, орудий и пулемётов, капониры, бетонно-броневые брустверы для стрелков, проволочные заграждения и т. п.
Ко всем батареям и сооружениям форта предусматривался подвоз материалов и вооружения по шоссейным дорогам и железнодорожным веткам. Они соединялись с магистральными линиями в 20 километров у деревни Большой Ижоры.
В тылу, юго-восточнее батарей, строился городок для батальона крепостной артиллерии.
Впервые в мировой практике фортификационного строительства использовались самые необычные технологии, в частности, в больших объёмах велось зимнее бетонирование конструкций. Для этого в центре строительной площадки разместили «тёплый» бетонный завод с помещениями для хранения песка, цемента, щебня и закрытыми эстакадами от них к помещению бетономешалок. Для отогревания щебня перед загрузкой его в бункеры устанавливались в теплушках два котла, пар от которых поступал в специально оборудованные вагонетки.
Бетонный завод соединялся узкоколейкой с 24 крытыми помещениями, возводимыми над котлованами фундаментов орудий всех батарей, так называемыми тепляками. Шатёр над грунтом утеплялся опилками и обогревался двумя печами. Вагонетки с бетоном заезжали в тепляки через специальные тамбуры, чтобы в помещения не проникал морозный воздух.
Следует отметить, что после ледостава между островом Котлин и всеми морскими батареями, а также к фортам «Ино» и «Красная Горка» были проложены по кратчайшим расстояниям ледовые дороги. Их расчищала от заносов постоянная команда. На всех поворотах и развилках в тёмное время зажигались фонари сторожами, находившимися в построенных для них будках. До марта по ледовым дорогам шли сани с цементом, лесоматериалами и другими строительными грузами, обеспечивая непрерывное ведение работ на строительстве новых фортов. Ледовые дороги возобновили своё существование и зимой 1910-1911 годов.
К лету 1910 года на стройплощадке «Красной Горки» уже было закончено строительство камнедробильного и бетонного заводов, но в «холодном» варианте.
Последний представлял собой деревянное помещение длиной 24 метра и шириной 12 метров. Высота до конька крыши составляла около девяти метров. Внутри размещался котёл и паровой двигатель, к которому подходили ременные передачи для вращения бетономешалок и лебёдок, поднимающих вагонетки на второй загрузочный этаж по открытой наклонной эстакаде длиной 20 метров. Песчано-цементная смесь и щебень из мерных вагонеток разгружалась в установленные друг за другом три бетономешалки. Туда же добавлялась вода, и после перемешивания бетон выгружался в вагонетки, подходившие под бетономешалки. Затем рабочие вручную передвигали вагонетки к местам укладки бетона.
На «Красной горке» также была использована противооткольная конструкция И. А. Савримовича – двутавровые балки, укладываемые вплотную друг к другу. Здесь же нашли применение и броневые башни, изготовленные на отечественных заводах. Опытовые стрельбы по закупленным за рубежом броневым башням показали их низкое качество. И последнее, что подтвердили опытовые стрельбы, это правильность теоретических расчётов о роли грунтовой обсыпки фортификационных сооружений при обстреле их фугасными снарядами.
Весь слой грунтовой обсыпки над разорвавшимся снарядом, если его толщина превышает 1,2 метра, действует как закупорка и усиливает влияние взрыва на конструкции сооружения. Это учли при строительстве всех новых фортов.
Полигон для стрельб давно привлекал внимание военных инженеров и артиллеристов, так как риф косы острова Котлин занимал очень удобную позицию для противодействия неприятельскому флоту. В период проведения опытовых стрельб на нём были сооружены разнообразные мощные казематированные постройки, которые мало пострадали и могли быть использованы при возведении батареи. Был уже разработан проект батареи на восемь 11-дюймовых орудий и отпущены кредиты на 1906 год, но… в это время было предложено построить форт на Толбухинской отмели и установить там мощные орудия. В связи с этим в марте 1906 года главное инженерное управление распорядилось о прекращении работ по Рифской и мортирной батарее № 3 до рассмотрения вопроса о Толбухинском форте. Его обсуждали долго, причем во взаимосвязи с фортами «Ино» и «Красная Горка».
Расчёты показали, что 12-дюймовые орудия на Толбухинском форту с дальностью стрельбы 26 километров всё же позволят линкорам противника приблизиться на дистанцию обстрела фортов «Ино» и «Красная Горка» и остаться при этом вне досягаемости огня русских укреплений.
Данное обстоятельство привело к окончательному решению: Толбухинский форт не строить, 12-дюймовые орудия установить на фортах «Ино» и «Красная Горка», а на рифе острова Котлин возвести батарею.
Батарея «Риф», как её стали называть, состояла из четырёх 10-дюймовых орудий в центре и восьми 6-дюймовых пушек Канэ на флангах. Фронт батарей не размещался на полуострове, а потому пришлось устроить насыпь из камня на прибрежных участках. Место на рифе было низкое и заболоченное. Поэтому фундаменты всех сооружений закладывались без отрывки котлованов, а после их завершения засыпались грунтом. Так устраивались зимой 1909 года четыре основания для скорострельных пушек Канэ.
Над местами постройки фундаментов под орудия возвели теплушки размерами 8х8 метров, высотой 6 метров. Между ними разместили тёплые помещения для приготовления бетона, складирования камня и тамбуры. Все постройки обогревались одиннадцатью печами.
Протяжённость тепляков превысила 70 метров; вдоль них уложили железнодорожные пути для передвижения вагонеток с камнем, раствором и бетоном. Каждое орудийное основание в нижней части выполнялось из каменной кладки, а в верхней – из бетона с заложенными в него анкерами.
Таким образом, вручную к весне все четыре основания были закончены, и с наступлением оттепели приступили к засыпке фундаментов грунтом. В течение нескольких лет возвели погреба для снарядов и патронов, защитили валами внутреннее пространство батареи и железнодорожный путь. В состав батареи были включены многие опытные постройки, в том числе скрывающаяся в каземате при помощи противовеса противоштурмовая 57-миллиметровая пушка.
Пожалуй, не менее важное значение, чем батарея «Риф», имела «Ижорская». Ещё в 1904 году её создали для противодействия неприятельскому флоту, который мог выйти к западу от Толбухина маяка и с дистанции 12-16 километров обстреливать крепость и порт. Это, в свою очередь, могло привести к взрыву морской лаборатории, где на площади 1 км2 в деревянных сараях хранились десятки тысяч пудов взрывчатых веществ. Последствия для города и крепости при этом были бы ужасными.
Вначале на Нижне-Ижорской батарее установили на временных основаниях двенадцать 9-дюймовых мортир, а на Верхне-Ижорской – восемь 9-дюймовых орудий на лафетах. Затем, для увеличения дальности обстрела, четыре мортиры заменили 11-дюймовыми орудиями. В 1909 году на Верхне-Ижорской батарее возвели основания для шестнадцати 9-дюймовых орудий. Со временем, когда возвели форты «Ино» и «Красная Горка», все упомянутые орудия были сняты, а на берегу, на месте Нижне-Ижорской батареи, соорудили из бетона Владимирскую батарею на четыре пушки Канэ и два 120-миллиметровых орудия. К этой батарее подвели железную дорогу.
Форты «Ино» и Красная Горка» стали именоваться «Николаевский» и «Алексеевский». Впервые в истории Кронштадтской крепости ещё при жизни русского императора его имя присваивалось форту, а заодно и имя его наследника.
(продолжение следует)